Племенной закон: «пустая бумага» или «ударный механизм»?

Профессиональное сообщество вот уже второй месяц критикует обновлённый «Закон о племенном животноводстве» за его «выхолощенность» и «рамочность». Однако всё может оказаться не так просто, как кажется на первый взгляд: по мнению некоторых экспертов, документ сделан с весьма конкретной целью и с далеко идущими последствиями.

Второго августа 2019 года вступили в силу изменения в Федеральный закон «О племенном животноводстве». Долгожданное обновление базового документа, регулирующего племенную работу в России, вызвало разочарование у многих экспертов, учёных и руководителей племпредприятий. Представители, скажем так, «консервативного» (около)государственного крыла отечественных племенных специалистов ограничиваются нейтральными комментариями в духе «способствует совершенствованию» и «необходимости дальнейшей работы». Сторонники же «прогрессивно-реформаторского» лагеря сетуют на то, что в документ не вошло и десяти процентов высказанных в ходе обсуждения предложений, и в результате закон по-прежнему являет собой бессмысленную «декларацию о намерениях».

Тем не менее все комментаторы сходятся на том, что это только начало коренных изменений в системе племенной работы в стране. Всего предстоит полностью «перелопатить» ещё как минимум пятьдесят федеральных нормативно-правовых актов, касающихся племенного животноводства. Не стоит забывать и о «регуляторной гильотине», недавно анонсированной премьер-министром Дмитрием МЕДВЕДЕВЫМ: в 2020 году Правительство планирует отменить более 20 тысяч законов и постановлений времён СССР. В том числе и множество документов по сельскому хозяйству и конкретно животноводству. Впереди у российских аграриев ещё целая эпопея по внедрению тотальной идентификации скота, перехода от малопонятного «племенного стада» к племенному животному, созданию элитного бычьего поголовья и национального племенного индекса и т.д.

Но главный вопрос остаётся: а какой тогда вообще был смысл в издании такой, казалось бы, «косметической» бумаги? Какую цель преследовали власти? И почему эти изменения так активно и громко продвигались Минсельхозом в информационном поле?

Что конкретно прописано в новом законе

Главное изменение – это чёткое разграничение полномочий в племенной сфере между федеральным Минсельхозом и субъектами РФ:

• Федеральные органы исполнительной власти отныне организуют разработку и реализацию государственных программ Российской Федерации развития племенного животноводства, ведут государственный племенной регистр, определяют виды организаций по племживотноводству.

• Региональные минсельхозы обязаны вести государственную книгу племенных животных, обеспечивать надлежащую экспертизу племенной продукции (материала), выдавать племенные свидетельства, а также собирать данные о бонитировке племенных животных и информировать всех заинтересованных лиц о её результатах.

• Кроме того, дополнена статья о государственной регистрации племживотных (племсвидетельствах). Теперь основанием для отказа в государственной регистрации племенного животного и племенного стада является непредоставление гражданами или хозяйствами ряда данных. Это, в частности, информация о племенных и продуктивных качествах, а также «другие данные, необходимые для идентификации племенных животных, племенных стад, определения их происхождения и хозяйственной ценности». Отмечается, что указанные данные должны быть доступными для заинтересованных лиц.

• Отменён пункт «Оценку племенных животных-производителей проводят специалисты государственной племенной службы».

• Отменены давно устаревшие статьи «Заявка на проведение искусственного осеменения сельскохозяйственных животных» и «Порядок подачи заявок и выдачи разрешений на проведение искусственного осеменения сельскохозяйственных животных и трансплантации эмбрионов».

Переворот снизу?

Критики в интернете не жалеют острых слов по поводу принятого закона, называя его и «пустым», и «никчёмным», и «разочаровывающим». Действительно, в законе по-прежнему отсутствуют важнейшие условия для строительства нового племенного дела России: нет ни регламента признания сельскохозяйственного животного племенным, ни правил геномной идентификации племенного скота. Не сказано ни слова о породных ассоциациях и их функции в системе и т.д. и т.п.

Но если не концентрироваться на том, чего нет в документе, а внимательно почитать то, что там есть, то напрашивается одна интересная версия. Эту версию ПРЕДСЕДАТЕЛЮ озвучил наш постоянный эксперт, генеральный директор группы компаний «СИБАГРОКОМПЛЕКС» Анатолий ШУЛАКОВ:

– Итак, благодаря изменениям в законе мы теперь точно знаем, кто за что отвечает в племенном деле. И выходит, что отныне региональные минсельхозы (и, соответственно, региональные племенные госучреждения) несут всю полноту ответственности за достоверность сведений, предоставляемых Москве. Тут уместно вспомнить, какие бюджетные деньги сегодня выделяются на племенное животноводство субъектам федерации: в 2018 году «на племя» в рамках Единой субсидии было направлено 12 миллиардов рублей – 9,8 миллиардов на субсидии на маточное поголовье, 375 миллионов на содержание быков-производителей, 1 миллиард 800 миллионов на приобретение племенного молодняка. Это огромные средства.

И почему бы нам с вами, коллеги, не предположить следующий дальнейший сценарий: федеральные власти, пользуясь этим новым законом, начнут спрашивать с регионов, на что потрачены выделяемые бюджетные средства. Спрашивать уже по-взрослому, по-серьёзному. Например, с привлечением к увлекательному процессу племенного животноводства компетентных органов.

И когда компетентные органы увидят, что племенные свидетельства порой выписываются на продукцию, которую никак нельзя назвать племенной, что 250-тысячные субсидии (иногда, порой) выделяются на быков с непроверенными генетическими данными, а то и на откровенных ухудшателей, что племподдержку (иногда, порой) получают «уникальные региональные породы», у которых невозможно найти ни одного подтверждённого оценённого представителя – у них, у компетентных органов, возникнут к участникам племенного дела некоторые вопросы. В этих вопросах будут звучать пугающие всякого честного человека словосочетания «нецелевое расходование бюджетных средств», «покушение на мошенничество с субсидиями» и т.д.

И тогда племенная сфера окажется под угрозой настоящего управленческого коллапса: региональные функционеры начнут попросту отказываться визировать сомнительные с точки зрения достоверности «племенные» документы. А Москва будет говорить: «Коллеги, ну как же так, мы ведь вам дали все полномочия, колоссальные бюджетные деньги, а у вас, оказывается, вон что творится!»

Вот в этот момент и начнётся то, о чём мы с вами так долго мечтали: строительство современной племенной системы «снизу». Когда чиновники в регионах, наконец, обратятся к своим животноводам: «Ребята, давайте-ка объединяйтесь в породные ассоциации, ведите полноценные достоверные племенные книги, сами следите за чистотой селекционного процесса, достоверностью данных, внедряйте современные системы оценки племенного скота».

То есть этими изменениями в законодательстве Москва развязала себе руки в деле контроля за расходованием средств и организацией племенного дела на местах. Власть учла ошибки приснопамятной реформы РАН и понимает, что рубить с плеча устаревшую, вредоносную, но ещё крепкую систему, связанную круговой порукой – чревато громким ненужным политическим шумом, «открытыми письмами» и протестами заслуженных людей и в итоге – сильнейшим ударом по репутации прежде всего самой власти. А потому федералы избрали более тонкую и взвешенную стратегию: начать демонтаж системы именно снизу, через региональных участников племенного дела.

Вот, лично мне просматривается такой сценарий, коллеги. Думаю, процесс развития племенного животноводства России вступает в новую чрезвычайно увлекательную фазу. Скучно не будет.

Павел БЕРЕЗИН