Робот-механизатор: будущее уже здесь

Президент группы компаний Cognitive Technologies Ольга УСКОВА – о беспилотных технологиях в сельском хозяйстве, о том, как стимулировать спрос на прогресс, и почему прорывная, не имеющая аналогов в мире, отечественная разработка уже заинтересовала аграрные ведомства зарубежных стран, но не наш российский Минсельхоз.

Интересная тенденция: в последние полтора-два года добрую половину новостей сельского хозяйства ваш покорный слуга черпает на специализированных хайтек-ресурсах – компьютерных, ИИ (искусственный интеллект), диджитал и т.д. «Скоро ничего не будет – одно сплошное телевидение» – этот старый киношный афоризм, пожалуй, точно описывает происходящее в аграрной отрасли.

В сентябре интернет облетела, пожалуй, главная новость уходящего года в мировом агропроме: в России успешно завершены полевые испытания беспилотной технологии для сельхозмашин. Интеллектуальное устройство с электронным зрением и мозгом, названное агродроидом, обеспечивает автономное передвижение и маневрирование по полю трактора, комбайна, опрыскивателя и другой самоходной техники; способно к обучению и работе в сложных погодных условиях. Разработчик системы – известная российская компания Cognitive Technologies («Когнитивные технологии»), которая вот уже четверть века занимается созданием и внедрением систем искусственного интеллекта и цифрового управления в различных отраслях.

О том, когда на российские поля массово выйдет техника с установленными на ней агродроидами, о перспективах беспилотного транспорта и вообще искусственного интеллекта в агробизнесе России и зарубежных стран, о том, как они в ближайшие годы изменят сельское хозяйство и сельский труд, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ поговорил с Ольгой Усковой, президентом Cognitive Technologies, одним из самых авторитетных людей в российской IT-отрасли.

*****

– Ольга Анатольевна, как ваша команда обратилась к сельскохозяйственной сфере? Кто был заказчиком проекта?

– Мы более десяти лет занимаемся беспилотными технологиями, и сельское хозяйство возникло на горизонте само собой. Агробизнес, наряду с общественным транспортом, сегодня наиболее готовая сфера к внедрению интеллектуальных беспилотных систем, из-за локальных территорий применения и, соответственно, минимальных ограничений по ПДД.

А в самом сельском хозяйстве есть колоссальный запрос на снятие человеческого фактора в работе: везде, не только в России, аграрный бизнес испытывает дефицит работников, их квалификации, кроме того, есть просто физические ограничения человеческого организма – усталость, снижение внимания. И каждый аграрий знает, как важен фактор времени, особенно в посевную и уборочную, когда каждый час на счету, а любая ошибка приводит к потерям урожая.

Поэтому скорость прохождения техники с точным отслеживанием траектории, с учетом геометрии, высоты посевов, размеров агрегатов становится одним из ключевых факторов. В своей работе мы сотрудничали с ведущими сельхозпроизводителями России и зарубежья – именно они ставили нам базовые задачи. В России мы работали с татарстанским холдингом «Союз-Агро», это хозяйство базируется в Альметьевске, у них 100 тысяч га земли, плюс довольно суровые климатические и почвенные условия.

Основной целью было создать «электронного механизатора», который бы полностью освободил оператора машины от функции непосредственного вождения и позволил бы сконцентрироваться только на контроле узлов и агрегатов техники, корректировке рабочих процессов. Так и появился агродроид C2-A2 – мы назвали его в честь знаменитого робота R2-D2 из «Звёздных войн».

– В чём принципиальное отличие вашей технологии от существующих сейчас беспилотных решений для растениеводства?

– Системы автоматического вождения сельхозтехники как неотъемлемая часть технологий точного земледелия активно разрабатываются во всём мире последние лет пять-шесть. Базовым решением здесь является руление по высокоточному GPS. Эту технологию достаточно быстро реализовали голландцы, американцы и немцы. Но проблема состоит в том, что такая технология эффективно работает лишь при наличии идеально ровного, чистого поля и не решает многих задач. Если посреди поля, например, лежит камень, запчасть, животное, подгулявший сельчанин – система их не видит и не понимает ситуации. Что означает поломку и многомиллионный ремонт техники, а то и убийство по неосторожности. Кроме того, поле должно быть «обвешано» приёмниками, что ведёт к серьёзному удорожанию системы.

Мы же пошли по так называемому антропоморфному методу: мы очеловечили комбайн, разработав ему собственное электронное зрение на базе нейронных сетей. C2-A2, плюс система камер, радаров, – по сути, это универсальный искусственный мозг, способный агрегатироваться с системами управления различными транспортными средствами. В базовой комплектации это цифровая камера, которая устанавливается на кронштейне снаружи комбайна, и «мозг» – управляющий блок.

– В каких условиях проходили полевые испытания? Что умеет сегодня C2-A2?

– За время испытаний комбайны, оснащённые агродроидом, прошли в автономном режиме более 200 км и участвовали в уборке более 60 Га зерновых культур. Система тестировалась во всех возможных эксплуатационных режимах. Мы проводили испытания в сложных условиях: различная текстура полей, топология местности – приходилось убирать урожай на крутых подъёмах и склонах, когда углы крена комбайна достигали 25 градусов. Было и сильное запыление, которое создавали пять комбайнов, работающих поблизости. И агродроид хорошо показал себя в экстремальных ситуациях, в том числе и ночью.

Возможности системы в её нынешнем виде таковы: автономное движение по кромке вспахано/невспахано; автономное движение скошено/нескошено; автономное движение по рядкам (форма высадки отдельных культур: кукурузы, подсолнечника, сои и т.п.); автономное движение по валкам; автономные u-образные развороты в конце поля; автономная выгрузка урожая в бункер или самосвал. Со всеми этими функциями система справилась.

– Оператор в это время находится в кабине?

– Да, механизатор не участвует в управлении, но контролирует рабочие процессы. К полностью безлюдной кабине мы придём лет через пять. Каких-то нерешаемых проблем тут мы не видим. Самый, пожалуй, трудоёмкий и мудрёный процесс– это перенастройка интеллектуального управления в зависимости от культуры. У зерновых, зернобобовых, масличных, технических культур есть множество технологических нюансов, которые мы должны будем учесть при переносе «мозга» с одной машины на другую, не заказывая каждый раз новую систему.

Так что в ближайшей перспективе дроид научится брать на себя управление более сложными агротехническими операциями. Следующим этапом будет управление работой самоходных опрыскивателей. Это, собственно, очередной заказ от сотрудничающих с нами сельхозпредприятий.

– Какова стоимость агрегата?

– Около трёх тысяч долларов. Вообще наш принцип – любая ИИ технология не должна повышать цену техники более чем на 15 процентов.

– Когда начнётся серийный выпуск агродроида, и каков в целом объём рынка беспилотных технологий для сельхозтехники?

– Нынешним летом мы начали переговоры одновременно с несколькими ведущими машиностроительными предприятиями в России и за рубежом, и с агрофирмами, заинтересованными в нашем продукте. Партии среднего объёма – тысяча-две единиц – мы намерены собирать у вас в Сибири, в Томске. В рамках соглашения о сотрудничестве, которое Cognitive Technologies заключило в администрацией Томской области, мы уже присмотрели в областном центре две подходящие нам промышленные площадки. Надеемся, всё срастётся и мы сумеем достаточно быстро запустить производство. Кстати, в следующем году планируются и полевые испытания C2-A2 на полях нескольких томских хозяйств.

Конечно, нужно выходить на серьёзные объёмы: десятки тысяч изделий в год, и скорее всего, это производство будет за рубежом, потому что в России мы подходящих предприятий так и не нашли. Рынок агродроидов по всему миру мы оцениваем более чем в 94 миллиарда долларов, и намерены занять на нём долю в 15%. Мировой парк только тракторов, готовых к когнитивной дроидизации, на сегодня составляет около 27 миллионов единиц.

«Глотаем пыль Китая и Латинской Америки»

– А есть ли интерес со стороны государства к вашей разработке?

– Интерес есть, но не нашего государства. На нас уже вышли аграрные ведомства Китая, Бразилии, других стран – Минсельхоза России среди них нет. В принципе, мы уже к этому привыкли, и у нас нет времени гоняться за чиновниками. Видимо, будет стандартный сценарий: поедут наши минсельхозовские люди в Бразилию, погуляют там в сомбреро по хозяйствам, посидят на семинарах, увидят нашу технологию и будут удивляться: «Вот как круто продвинулись эти бразильцы в беспилотных интеллектуальных системах! Надо нам привезти это в Россию!» Это уже, увы, традиция отношения наших государственных управленцев к отечественным мозгам, рукам, прорывным разработкам. Вот такое «импортозамещение».

– А как зарубежные страны поддерживают внедрение новых технологий в аграрной сфере?

– Прежде всего, в ведущих аграрных державах стимулируется спрос сельхозпроизводителей на новые технологии. Вот главное, непременное условие современной аграрной политики. Если хозяйство применяет технологии шестого уклада, то оно имеет абсолютный приоритет в получении субсидий, грантов и прочих поддержек. Вот и всё. И нам, разработчикам, по большому счёту не нужны госсубсидии на производство – нам нужен спрос на нашу продукцию, спрос на эффективность и продуктивность поля и фермы, спрос на прогресс. Чтобы фермер не думал, покупать или не покупать эту технологию, – а покупал и применял её сразу после запуска своего проекта. Не продавая при этом последнюю рубаху, не экономя на зарплатах.

Мы в этом году совершили большое деловое турне по Бразилии и Аргентине, и я там увидела такое, что, приехав домой, я просто разревелась – так за державу стало обидно. Понимаете, мы тут у себя в России думаем, что хотя бы для кого-то мы ещё Большой Брат, хоть кто-то из «развивающихся» стран смотрит на нас снизу вверх. Но это давно не так. Мы давно уже перестали быть Большим братом для Китая, а теперь уже и для Латинской Америки.

Вот, Бразилия – огромная страна с многомиллионным населением, один из крупнейших мировых экспортёров сельхозпродукции: объём экспорта в текущем году достигнет 100 миллиардов долларов (в России, я напомню, 14 миллиардов). Мы по телевизору видим, что там только уличная преступность, карнавалы и сериалы, а на самом деле там в последнее десятилетие произошёл мощнейший рывок в агропромышленном комплексе! Рывок, прежде всего, технологический. Это беспилотники, цифровые платформы, спутниковые данные, новейшие достижения генетики и селекции. Сельским хозяйством Бразилии управляют молодые продвинутые ребята, бизнесмены с блестящим экономическим образованием. У них другое понимание бизнеса и другой уровень работы на земле. Мы там собирали на свои семинары залы по 500-600 фермеров, и я людей старше 35 лет почти не видела.

А почему так? Да потому что там есть аграрная политика и реальная поддержка государством новых эффективных технологий. Там государство, в отличие от нашего, понимает, что люди с лопатами и граблями, на старых латаных тракторах и сеялках страну никогда больше не накормят, не говоря уже о каком-то там экспорте.

Ну а Китай – это вообще космос по темпам технологического развития в АПК! По сравнению с ним все глотают пыль – и США и Европа. С 2020 года по решению ЦК КПК там будут массово внедряться «цифра», искусственный интеллект и беспилотные технологии в сельском хозяйстве. Фактически в принудительном порядке: у сельхозпредприятий, которые этим не занимаются, будут проблемы. На одной из недавних китайских выставок стенд нашей компании был абсолютным хитом, просто ажиотажный интерес мы увидели со стороны местных аграриев. И я не понимала, что происходит, пока мне не показали это постановление ЦК.

– Ольга Анатольевна, немного о социальном и гуманитарном аспекте происходящего сегодня технологического переворота. Звучат мнения, в том числе и с высоких трибун, что такое «расчеловечивание» сельского хозяйства окончательно приведёт к обезлюдению села, лишит страну крестьянства – важной и ценной части социума...

– Я считаю, что это говорят люди, которые за город никогда не выезжали, сельского труда и сельской жизни не знают и не понимают. Мы с моей командой сегодня мотаемся по сельским территориям как России, так и других стран, и везде видим одни и те же проблемы: тяжёлый грязный неблагодарный труд, нехватка работников, нехватка специалистов, обезлюдение села.

И причитания о том, что из-за роботов якобы толпа людей пойдёт на улицу – это абсурд. Где вы её увидели, эту толпу?! У нас в России миллионы гектаров земли стоят заброшенные. И если однажды у власти дойдут руки до этой земли, кто их, эти миллионы гектаров, будет поднимать? Какое «крестьянство»?

Вырвать человека из этого бесконечного колеса тяжёлого грязного сельского труда – вот это действительно, я считаю, государственная социальная задача. И решить её могут как раз новейшие технологии, связанные с цифровизацией, роботизацией и искусственным интеллектом. Мы непрерывно лицемерим: «Ах, молодёжь не хочет идти работать в сельское хозяйство!» Да, навоз лопатой швырять молодой человек больше не пойдёт никогда, а пультом и смартфоном управлять высокотехнологичной фермой – пойдёт. Всё очевидно, к чему это лицемерие?

Знаете, на Западе популярны такие аттракционы – тематические парки «Деревня 17-го века». Там можно попробовать себя в традиционных сельских ремёслах, покидать навоз лопатой, подоить вручную корову, поработать на ткацком станке. Горожане с удовольствием туда ездят по выходным. Отличный аттракцион, почему бы и нет?

Но если мы говорим о высокотехнологичном агропромышленном комплексе, задача которого – кормить население, то тут ретро-аттракционов больше быть не может. Тут будут цифровые платформы, «большие данные», роботизированные фермы, спутниковая навигация, искусственный интеллект, геномные исследования.

– Но всё равно будет какой-то переходный период?

– Разумеется, и он будет сложным, неоднозначным, кризисным. Когда у государственных управленцев, руководителей хозяйств, рядовых работников будут ломаться привычные представления о мире. И здесь на передовой будут, конечно же, крупные игроки аграрного бизнеса – агрохолдинги, крупные региональные агрофирмы. Они и основные заказчики, и основные лоббисты изменений, как технологических, так и управленческих. Они будут оказывать давление на государственную машину, и я верю, что однажды вместо «отчётности» органы управления АПК займутся реальным делом. И государственная «надстройка» со скрипом придёт в соответствие с реальностью. Со скрипом – но придёт.

Павел БЕРЕЗИН