апрель 2020

ВРЕМЯ ДЕЛАТЬ МЯСО

Пока региональные власти пытаются реанимировать сельские территории Новосибирской области с помощью очередных масштабных проектов по мясному скотоводству, местные фермеры уже сами объединяются в кооперативы – и планируют вскладчину строить необходимую инфраструктуру, делающую этот бизнес действительно выгодным.

Минсельхоз Новосибирской области объявил о планах по масштабному развитию отрасли мясного КРС. Это направление животноводства становится официально приоритетным. Начало года ознаменовалось сразу несколькими крупными областными мероприятиями на эту тему. 19 февраля вице-губернатор НСО Вячеслав ЯРМАНОВ провёл совещание с участием представителей регионального минсельхоза, районных чиновников и руководителей Национального союза производителей говядины. Речь шла о строительстве специализированной площадки по откорму КРС, кооперации мелких производителей (КФХ и ЛПХ), а в перспективе – создании областного вертикально интегрированного комплекса, объединяющего фермеров, торговцев скотом и производителей готовой мясной продукции.

В конце февраля большой семинар по мясному скотоводству состоялся в Куйбышевском районе. Там участники также поговорили о необходимой областной «говяжьей» инфраструктуре и технологиях откорма мясного КРС и побывали в двух местных хозяйствах, занимающихся мясным животноводством. А уже в марте новосибирская делегация, возглавляемая вице-губернатором Ярмановым, побывала в Казахстане, где знакомилась с опытом соседей по развитию кооперации фермеров, выращивающих мясной КРС.

Кроме того, в феврале же в Баганском районе побывал известный предприниматель Борис ГОРКУНОВ, владелец Толмачёвского тепличного комбината, один из крупнейших аграрных инвесторов Новосибирской области. На встрече с главой района Виктором БАМБУХОМ обсуждались планы строительства на территории района животноводческих ферм мясного направления и создания откормочной площадки-интегратора, где будет концентрироваться выращенный сельчанами скот.

Системная господдержка мясного скотоводства в Новосибирской области началась в 2013 году, когда была принята ведомственная программа, ставшая затем частью общей областной госпрограммы развития АПК. Сегодня аграриям компенсируется покупка молодняка мясного КРС (30 процентов стоимости), и увеличение маточного поголовья (14 тысяч за увеличенную голову). Поголовье мясного скота в регионе составляет 45 тысяч голов. Чиновники говорят, что мясное скотоводство опережает по темпам развития все остальные отрасли животноводства в области: чистопородный и помесный мясной скот есть у 278 хозяйств. Основная тенденция последних лет – мясное животноводство уходит из крупных многопрофильных сельхозпредприятий, где оно существовало скорее в качестве убыточного довеска, в КФХ и ЛПХ. Традиционная модель разведения мясного КРС в крупных областных хозяйствах («весь цикл в одном месте») давно продемонстрировала свою экономическую неэффективность. Соответственно, неинтересна эта архаичная модель и инвесторам: яркий пример – недавний случай с хозяйством «Запрудихинское» Краснозёрского района, где новый владелец попросту распродал как «непрофильный актив» отличное, много лет создававшееся стадо герефордов и арбердин-ангусов.

Теперь именно «малые формы хозяйствования» должны, по замыслу чиновников, стать первичным звеном и фундаментом новой региональной «говяжьей» индустрии. Потому что мясной скот даёт возможность поддержать хоть какую-то минимальную экономическую активность в отдалённой сельской глубинке, лишившейся крупных сельхозпредприятий, обеспечить самозанятость и доходы местных жителей.

А вот дальше начинается самое сложное: следующим «этажом» системы должны стать крупные межрайонные структуры, которые закупают скот у сельчан, превращая затем абстрактные «туши» и «мясо» в полноценный рыночный товар.

За чей счёт должны создаваться эти новые структуры – государства, крупных инвесторов или самих аграриев? Вообще, по каким правилам следует выстраивать «говяжью вертикаль» в масштабах отдельного региона? Что нужно сделать для того, чтобы мясной КРС для сельхозпроизводителя из «чемодана без ручки» превратился в стабильный прибыльный бизнес? Об этом ПРЕДСЕДАТЕЛЬ расспросил одного из главных энтузиастов мясного животноводства в России, Генерального директора Национального союза производителей говядины Романа КОСТЮКА.

ПООДИНОЧКЕ НЕВЫГОДНО

– Роман Владиславович, ключевыми факторами развития отрасли мясного КРС является глубокая кооперация и узкая специализация игроков рынка – только тогда можно будет говорить о рентабельности и устойчивости этого бизнеса. Как это выглядит на практике?

– Давайте начнём с начала. Мясным скотоводством заниматься невыгодно, если сельчанин всё делает сам, тянет на себе всю производственно-рыночную цепочку. Когда у него и маточное поголовье, и передержка с сопутствующим резким ростом накладных расходов, откорм, забой, да ещё и реализация мяса, которое нужно самостоятельно сбыть на рынке или продать «перекупу». Такая система обычно приносит только убытки. Сизифов труд. Поэтому мы должны в корне поменять саму модель этого бизнеса: нужно освободить рядового агрария от четырёх главных зависимостей, делающих процесс производства неэффективным, требующих массу усилий, времени и расходов.

Во-первых, это заготовка кормов. На уровне района местные фермеры-животноводы (как «мясные», так и «молочные»), объединившись в снабженческий-сбытовой кооператив, могут делегировать эту функцию по договору одному фермеру, имеющему технику. Либо сам кооператив может заниматься этим вскладчину, распределяя затем корма в соответствии с долей каждого участника. Главное – чтобы не в одиночку.

Во-вторых, это услуги. Ветеринария, осеменение, консультации по кормлению и содержанию животных и т.д. Эти услуги фермерский кооператив также может заказывать сервисным профессиональным организациям. Не по отдельности каждое хозяйство – а именно кооператив, заключающий с этими структурами долгосрочные договоры.

В-третьих, это производство нетелей. Этот процесс также должен уйти на аутсорсинг, в специализированное хозяйство, работающее с окрестными фермерами-заводчиками. В традиционной схеме работы фермер, занимающийся молочным животноводством, должен держать у себя в стаде тёлок трёх возрастов, чтобы вовремя производить ремонт стада. А представьте, что в районе появляется хозяйство, которое в своих телятниках собирает всех телят с округи, и из тёлок выращивает нетелей, возвращая их затем фермерам по плану. Фермеры освобождаются от шлейфа и занимаются только молочным производством.

В-четвёртых, это сбыт. Крестьянин должен не мыкаться по торговым точкам со своим мясом и не ждать приезда перекупщика, а продавать выращенных животных на специализированный районный (или межрайонный) скотный рынок. Сюда свозится весь выращенный на данной территории скот, характеризуется, оценивается, проходит ветеринарную проверку, а главное – здесь формируются партии скота на продажу различным покупателям. На этой площадке партии животных могут приобрести все игроки регионального мясного рынка: мясоперерабатывающие заводы, сельхозпредприятия, откормочные комплексы, племенные хозяйства. Никто не мотается по району в поисках скота: на этом рынке в онлайн-режиме можно увидеть наличие товара, его характеристики и стоимость.

Вот схема, которая гарантированно обеспечит эффективность мясного бизнеса в селе: фермеры объединены в кооператив для делегирования всех сервисных функций специализированным структурам, и каждый занимается только своим делом, освободившись от лишней работы и ненужных затрат. Это и есть кооперация и специализация.

БЕЗ ПЕРЕКУПЩИКОВ И МОНОПОЛИСТОВ

– А как изменится сам производственный цикл при применении этой модели?

– Всё очевидно: весной – отёл, летом – случная кампания, осенью – продажа всего скота. На зимовку фермер уходит только со стельным поголовьем, которое весной принесёт товар. Соответственно, всё лето животные пасутся на пастбищах.

– А за чей счёт должны строиться эти скотные рынки-«интеграторы»? Это опять же кооперативный проект самих фермеров или частные инвестиции?

– Тут возможны оба варианта. Всё зависит от «договороспособности» самих членов кооператива: смогут ли они проявить инициативу и объединить ресурсы для этого проекта или нет. Если нет, то это может быть проект частного инвестора, решившего зарабатывать на этой услуге аграриям. Поймите, форма собственности и вид юрлица здесь по большому счёту не имеют значения. Важна суть: этот рынок обязан помочь крестьянину гарантированно продать любое животное – хоть выбракованную молочную бурёнку, хоть элитную племенную нетель, хоть бычка. Таким образом эта площадка становится значительным центром экономической жизни данной территории. Кроме, собственно, торговли скотом. Здесь постепенно может развиться и различный придорожный сервис: мотели, магазины и кафе. Это тот драйвер развития сельской территории, которые мы все так активно сегодня ищем.

– И всё же – какова цена вопроса?

– Она вполне вписывается в простой кооперативный грант. Это ведь не торговый центр в мегаполисе, здесь масштаб инфраструктуры гораздо меньше: простая крытая «холодная» площадка содержания и кормления животных, хранилище для кормов, санитарная зона дезинфекции транспорта. Конечно, должны решаться и земельные, и санитарные вопросы, и вопросы энергоснабжения и воды, но никаких запредельных космических средств такой проект не потребует.

– А нет ли тут риска, что такая структура станет всё тем же банальным монополистом-перекупщиком, диктующим цены крестьянам?

– Этой проблемы не будет, если возникнет полноценная отраслевая рыночная цепочка, которую я описал выше. Это уже будет рыночная среда, а не навязанные людям посреднические услуги по «перекупу» скота, основанные на диспаритете цен. В такой рыночной среде, разумеется, возникает конкуренция между фермерами-заводчиками, потому что цена продажи зависит от качества животного. А скотный рынок, в свою очередь, будет заинтересован не в разовой покупке у сельчанина скота по бросовой цене, а в долговременных цивилизованных бизнес-отношениях с ним. Просто потому что от этого напрямую зависит его бизнес.

ПЕРСПЕКТИВЫ – КОЛОССАЛЬНЫЕ

– Каким может быть участие государства в таком проекте? Какая бюджетная поддержка необходима для выстраивания такой территориальной кооперационной структуры?

– Думаю, что здесь было бы эффективно частичное возмещение затрат скотного рынка на приобретение скота у населения и фермерских хозяйств. Этим власти не просто поддержат развитие самого рынка, но и стимулируют увеличение поголовья КРС на данной конкретной территории: пойдёт рост продаж животных по справедливой цене, люди увидят стабильную структуру, которая гарантировано обеспечивает сбыт их продукции. А значит, жители села увидят смысл в расширении производства. Ведь все мы с вами постоянно слышим от аграриев одно и то же: «Не надо субсидий – обеспечьте стабильный сбыт продукции, и всё будет!». А власть, наконец, увидит эффективность господдержки: бюджетные деньги в этом случае не размазываются тонким слоем по всей сельской глубинке без всякого смысла, а приводят к реальному росту экономической активности, выраженному в конкретных цифрах продаж скота.

– Роман Владиславович, скажите, а есть ли в России пример описанной вами работающей региональной модели мясного животноводства?

– Пока нет. В некоторых регионах можно обнаружить отдельные её элементы, но полноценной выстроенной цепочки кооперации пока не существует. Мы только в начале пути. А вот за пределами России такие кооперативные структуры работают. Например, у наших соседей в Казахстане. А в Западной Европе такая индустрия работает давным-давно. Типичный пример – знаменитый австрийский кооператив Raiffeisen. Сегодня это громадная банковская корпорация, а начиналась она сто лет назад именно как кооператив мелких австрийских животноводов.

– Ещё один важный вопрос: как насчёт спроса на говядину в нашей стране? Бушующий сейчас очередной финансовый кризис и валютные «ралли» вновь подкосили и без того низкую покупательную способность населения. Каковы в этой связи перспективы развития индустрии мясного животноводства?

– Я напомню, что Россия ежегодно завозит свыше 300 тысяч тонн мяса говядины. В то же время всё российское мясное скотоводство, со всеми мегапроектами, реализованными в последние годы, сейчас с трудом производит 400 тысяч тонн мяса говядины в год. То есть даже при нынешних, мягко говоря, скромных доходах населения мы производим лишь половину от необходимых внутреннему рынку объёмов. Для решения хотя бы этой проблемы нам не хватает полутора миллионов мясных коров. Так что перспективы отрасли – колоссальные. Необходимо лишь построить и реализовать грамотную современную модель этого бизнеса, выгодную всем участникам, и прежде всего выгодную тому, кто непосредственно живёт в селе и выращивает скот.

Мнение фермера

Владимир ПАВЛЕНКО, Коченёвский район Новосибирской области: животноводство – синоним слова «жизнь»

– В моём хозяйстве содержится более 300 голов мясного КРС, но пока каких-то доходов это направление нам не приносит. Причина проста и общеизвестна каждому фермеру: это отсутствие собственных убойных, холодильных и перерабатывающих мощностей. Если ты сдаёшь скот живым весом перекупщикам, диктующим тебе цены, разведение мясного КРС становится убыточным.

Именно поэтому мы с двумя моими коллегами – фермерами из Чулымского и Новосибирского районов – задумали совместный проект строительства убойного и перерабатывающего цехов на кооперативных началах. Если наш проект состоится, тогда этот бизнес будет иметь хорошие перспективы. Тогда можно будет увеличить маточное поголовье уже до 400-500 голов, которое бы производило соответствующее количество телят, и производить мясную продукцию – охлаждённые куски, полуфабрикаты и т.д. Стабильно имея крупные партии мясной продукции – например, 10 тонн – можно уже будет работать и с оптовиками, и с торговлей, и с муниципальными учреждениями. Перспективы этого направления – только в фермерской кооперации, иначе всё бесполезно.

Если говорить о значении животноводства в сельской глубинке, то скажу вам так: животноводство – это для села синоним слова «жизнь». Когда мы построили на нашей полевой базе вторую площадку для содержания скота, там началась жизнь в буквальном смысле. Там, где раньше у нас зимой сидел одинокий охранник среди сугробов, сегодня кипит работа, всё расчищено от снега, ездят трактора, люди работают. Кстати, на работу к нам очередь стоит. Приезжаю сейчас туда – и душа радуется, понимаете?

И в целом для области развитие мясного животноводства, считаю, имеет колоссальное значение. Огромные территории Новосибирской области, особенно северо-восточные окраинные районы пустеют на глазах, и чтобы их оживить, удержать там людей, которые ещё остались, нужно развивать малое и среднее животноводство. Там отличные пастбища, простые технологии холодно-стойлового содержания всем известны, продукцию можно получать с низкой себестоимостью – был бы стабильный сбыт. Вещи это взаимосвязанные: появится в области большое поголовье, объёмы продукции – появятся и крупные покупатели, которые будут конкурировать между собой, давая аграрию привлекательную цену, как это сейчас происходит у нас на зерновом и масличном рынке.

Кстати, все мы понимаем, что с активным развитием мясного животноводства изменится ситуация и в местной зерновой отрасли: аграрии получат дополнительный рынок сбыта для своего зерна, увеличится производство кормовых культур.

Павел БЕРЕЗИН