март 2019

Семь нянек и один триллион

Минсельхоз выложил на обсуждение проект новой Госпрограммы комплексного развития сельских территорий. Документ откровенно сырой, что неудивительно, если посмотреть историю его возникновения. Про село в очередной раз, хм-м, «забыли» при разработке новых нацпроектов, и лишь усилиями вице-премьера Гордеева и группы депутатов родилась эта программа. Родилась в спешке, и приниматься будет в спешке: утвердить документ планируется уже в июне. Что, разумеется, никак не поспособствует его качеству. Но есть там, кстати, и очень интересные, перспективные пункты – например, приоритетное финансирование инициатив самих жителей сельских поселений.

Однако все мы понимаем, что дело-то не в содержании программы. И даже, не поверите, не в финансировании (хотя выделят на неё обещанный триллион рублей или не выделят – это ещё вопрос). Главная проблема состоит в том, что российское село по-прежнему остаётся бесхозным. Бесхозным в управленческом смысле. Финансирование сельских территорий – дорог, коммуналки, медицины, культуры и т.д. – вот уже много лет раздёргано по многочисленным профильным ведомствам, у большинства из которых вообще нет «сельских» строчек в их ведомственных программах. В итоге и федералы, и регионы «подкармливают» село по остаточному принципу. Как рассказал на общественных слушаниях, посвящённых новой Госпрограмме, директор Департамента сельских территорий Минсельхоза Максим Боровой, в среднем по различным бюджетным программам на городского жителя России сегодня выделяется 50 тысяч рублей, на сельчанина – 5 тысяч. То есть это, как в анекдоте, «неразвитие, несельских и нетерриторий».

Решение тут очевидно, оно давно назрело и перезрело: необходимо создание полноценного, многолюдного, влиятельного Министерства развития сельских территорий России. Только оно может собрать под свою крышу всю сельскую проблематику и все «сельские» деньги, все инфраструктурные задачи в сельской глубинке, собрать базу успешных сельских социальных проектов (для справки, этих проектов и людей, их реализующих, огромное количество!) и тиражировать их по стране. Только такое ведомство может организовать, наконец, общенациональную пропагандистскую кампанию по повышению привлекательности сельских территорий. Чтобы село в общественном сознании воспринималось не как депрессивная чёрная дыра, где «навоз, грязь и все пьяные валяются», а нормальное экологичное место для жизни, с которым можно связать свою судьбу.

Не может гигантское пространство, на котором расположено более 150 тысяч сёл и деревень и где живёт 26% населения страны, управляться одним небольшим департаментом Минсельхоза. И выполнять даже самую замечательную госпрограмму может оказаться просто некому.

Вот на треклятом Западе, где благоустройство, инфраструктура, качество жизни в селе чуть-чуть получше, чем у нас, такие министерства сельского развития есть почти в каждой стране – от Канады до Финляндии, от Австралии до Франции. В Австралии, к примеру, в правительстве есть даже отдельный министр сельского здравоохранения, по своему статусу равный главе минздрава страны. А минсельхозы там занимаются тем, чем и положено – развитием и поддержкой аграрного бизнеса.

И уж в России-то такое «сельское» ведомство является критически важным: страна у нас исторически «вертикальная», с очень слабым уровнем горизонтальных связей между людьми, между регионами, ведомствами и т.д. Это ни хорошо, ни плохо, просто вот так получилось. А потому если семьдесят семь ведомственных нянек и дальше будут заведовать селом, всё останется как прежде.

Павел Березин, главный редактор журнала ПРЕДСЕДАТЕЛЬ