СЕЛЬСКОМУ ХОЗЯЙСТВУ ПРИСЛАЛИ ПОВЕСТКУ

Всемирная борьба с изменением климата – это ещё и борьба за передел глобального аграрного рынка. Где будет Россия в этом процессе – за столом или в меню?

Мировой «крестовый поход» против климатических изменений только начинается. Учёные ещё спорят о том, насколько сильным будет глобальное потепление, и «потепление» ли это вообще, может ли деятельность человека реально влиять на климат, – но политики уже оседлали тему. Правительства ведущих стран мира публично признали существование проблемы и разрабатывают как национальные, так и международные мероприятия по борьбе с этим глобальным вызовом.

Основными врагами в священной битве объявлены парниковые газы – углекислый газ (СО₂) и метан. Пособниками врагов, то есть отраслями, ответственными за наибольший выброс этих газов, назначены мировая металлургия, химическая промышленность и сельское хозяйство – прежде всего, животноводство. Именно этих трёх отраслей более всего будет касаться так называемая «зелёная повестка» – комплекс мероприятий, направленных на достижение нулевых выбросов углерода к середине нынешнего века. Это внедрение «антиуглеродных» технологий, постепенная ликвидация «грязных» с климатической точки зрения производств, а также создание мировой биржи, на которой страны и крупнейшие корпорации будут торговать квотами на выбросы СО₂ и метана.

Теперь осталось выяснить, кто будет «жертвенным быком» – то есть кто за всю эту красоту будет платить. Вокруг климатической повестки уже разворачивается публичная и подковёрная политическая и рыночная игра: всех экспортёров «климатически грязных» товаров Европа и США предлагают обложить дополнительными ввозными пошлинами, которые будут высчитываться из уровня углеродных выбросов при производстве этих товаров. А в крайних случаях вообще запрещать ввоз таких товаров. Например, уже подсчитано, что российские металлурги и производители удобрений в случае введения этих «углеродных» пошлин дополнительно будут платить за право экспорта в Европу, Северную и Южную Америку более 1 миллиарда долларов в год.

В сельскохозяйственном экспорте суммы, скорее всего, будут сопоставимыми. Вообще, «зелёная повестка» коснётся аграрной отрасли, наверное, даже ещё больше, чем других сфер экономики: коровы, свиньи с их навозом и поля, накачанные азотными удобрениями – вот, по мнению апологетов «климатической катастрофы», основные виновники глобального потепления.

Главное, с «зелёной повесткой» согласился Китай, в прошлом году также объявивший о планах сократить выбросы парниковых газов до нуля к 2060 году и постепенно ограничивать импорт «климатически грязных» товаров. Игра началась.

«ЭТО ПРО ДЕНЬГИ»

Российский аграрный бизнес, пожалуй, впервые с начала «климатической кампании» получил возможность публично высказать всё, что он думает по этому поводу. Произошло это 7 октября на выставке «Золотая осень-2021», где состоялась весьма любопытная дискуссия с участием ключевых персон отрасли – владельцев агрохолдингов, экспертов и чиновников. Мероприятие было названо модным иностранным словечком «бранч» – полуденный «перекус», «то ли завтрак, то ли обед». Это название вполне отразило двойственный и противоречивый характер темы.

С одной стороны, изменения климата идут, и российские аграрии их чувствуют на себе. Участившиеся засухи и наводнения, опустынивание почв, сильная «болтанка» погоды – очевидный факт. С другой стороны, под эту сурдинку можно легко подбить на взлёте нарождающийся российский аграрный экспорт – а, возможно, и сельское хозяйство в целом. Потому что новые мировые экологические правила пишем снова не мы, а Вашингтон, Лондон и Брюссель. И уверениями вроде «мы тоже за экологию» мы не отделаемся.

О том, что новую реальность нам придётся как минимум учитывать и приспосабливаться к ней, недвусмысленно заявил министр сельского хозяйства РФ Дмитрий ПАТРУШЕВ:

– Возможности российского экспорта будут невостребованными, если мы не будем учитывать воздействия на окружающую среду и изменения климата. Все наши замечательные цифры, которые мы имеем по экспорту сельхозпродукции – они одномоментно могут измениться в сторону снижения, если мы не займёмся трансформацией (в сторону экологичного агропроизводства, – прим. ред.), – отметил министр. По словам Патрушева, Минсельхоз до конца года подготовит план адаптации АПК к изменениям климата, с учётом специфики и широкой географии нашей страны. Предстоит более активно внедрять системы земледелия, обеспечивающие поглощение углерода, развивать переработку отходов животноводства и с помощью современной генетики получать животных, «которые в меньших объемах будут выделять парниковые газы».

С неизбежностью нашего включения в «рыночно-климатическую повестку» согласен и зам. председателя правления Сбербанка Андрей ВЕДЯХИН. Он напомнил, что основные покупатели российской сельхозпродукции – это Китай, Евросоюз и Казахстан:

– Супер, отлично, великолепно! Китай заявил об углеродной нейтральности в 2060 году, ЕС – в 2050 году, Казахстан – в 2060 году. И число этих стран будет расширяться. Всё больше стран будет оценивать нашу продукцию по углеродному следу. То есть – «платите высокие пошлины за право экспорта!». Чтобы европейцы могли развивать свою экономику для снижения своего углеродного следа.

– «Зелёная повестка» – она про деньги, – продолжил банкир. – Про деньги на экспорте, на продажах, на удержании персонала, премиальных сегментах – «натуральное, без СО₂, органическое» и т.д. Мы уже видим, что одна фраза на упаковке, что товар «СО₂-нейтральный» или «СО₂-сниженный», улучшает его маржинальность на 30-50 процентов.

Чтобы выполнить повышенные экологические требования к аграрной отрасли, до 2050 года российскому сельскому хозяйству потребуются дополнительные инвестиции в размере 3,5 трлн руб. – «тяжело, но подъёмно».

От сельского хозяйства никто не отстанет, подтвердил представитель международной консалтинговой компании «МакКинзи» Владимир ЧЕРНЯВСКИЙ. Главными выгодополучателями «зелёной кампании» эксперт считает растениеводов: внедрение регенеративного земледелия, направленного на удержание СО2, плюс снижение мясного производства и развитие рынка растительных аналогов мяса и молока дадут отрасли неплохие перспективы.

– Все сейчас решают эту проблему: либо они сядут за стол, чтобы активно участвовать в решении климатической проблемы – либо они будут в меню. Вот какое значение приобретают новые экологичные технологии производства в АПК, – отметил эксперт.

В том, что бенефициарами «карбоновой революции» должны стать российские растениеводы, убеждён и президент российского Союза экспортёров зерна Эдуард ЗЕРНИН:

– Климатическая повестка сегодня формирует спрос на нашу продукцию на зерновом рынке. В первой десятке крупнейших покупателей российского зерна сейчас находятся страны, которые пришли на международный рынок за зерном из-за проблем и неудач с климатом! Согласно госпрограмме, до 2030 года в России должны быть введены в оборот 13 миллионов гектаров залежных земель, и они могут стать отличным полигоном для внедрения различных практик экологичного земледелия. Соответствующие технологии и приёмы наши аграрии уже знают.

«МЫ ДОЛЖНЫ ВЕРТИКАЛЬНО ВЗЛЕТЕТЬ, А НАМ РАССКАЗЫВАЮТ ОБ ЭКОЛОГИИ»

Представители отечественной животноводческой отрасли высказали в своих выступлениях куда больше скепсиса и тревоги, несмотря на царящую в зале атмосферу политкорректности и дипломатичности высказываний. Что понятно: именно животноводам в ближайшее десятилетие предстоит выдержать главный удар повышенных экологических требований.  

– Главная цель АПК – обеспечение продовольственной безопасности. Одновременно мы очень внимательны к вопросам экологии. Благодаря улучшению селекции и генетики КРС мы можем сократить нагрузку на землю и, не затрачивая новых ресурсов, увеличить производство молока на 20%, – задал новый тон разговору глава совета директоров агрохолдинга «Дамате» Наум БАБАЕВ. – Но не могу не сказать о наболевшем: очень важно, чтобы внедрение экологических или любых других принципов не превращалось в дань моде, не превращалось в хайп. Еще хуже, если это превратится в некий инструмент борьбы или протекционизма для недопуска на рынки товаров и ограничения свободной торговли.

Бабаев также напомнил о 800 миллионах голодающих прямо сейчас на планете Земля:

– Голод точно не мыслит десятилетиями, голод придёт здесь и сейчас, и это будет пострашнее любых экологических изменений. Голод – страшнее.

В свою очередь президент «Мираторга» Виктор ЛИННИК указал на необходимость оценки целесообразности и экономической эффективности «экологической повестки» у нас в России:

– Европейский союз – территория в четыре раза меньше России, а поголовье КРС 90 миллионов голов. В России, напомню, 18 миллионов. О каком «углеродном следе» России может идти речь?! Китай забивает в год миллиард поросят. Мы – 27 миллионов. У нас уникальные климатические условия, территория, мы должны вертикально взлетать, а нам рассказывают об «экологии».

По мнению Линника, во многом вся эта «эко-история» не что иное, как защита, в частности, европейского рынка и попытка нивелировать несомненные конкурентные преимущества России, снизить наш аграрный потенциал. Российские животноводы по-прежнему не могут поставить в Европу ни килограмма своей продукции – птицы, свинины, говядины, напомнил глава «Мираторга».

– У них нет шансов обойтись без этого (экологической повестки, – прим. ред.). А у нас есть, за счёт нашей территории.

Линник тут же обратился к присутствующему министру Патрушеву с просьбой проводить «максимум консультаций с бизнесом», прежде чем принимать какие-то законодательные решения, связанные с экологией. Потому что крупный агрохолдинг, может быть, ещё и выдержит пакет «антиуглеродных» требований наших зарубежных партнёров, а вот обычный российский фермер – нет.

– Хочу напомнить, как мы вступали в ВТО. Мне в уважаемых министерствах говорили, что нам помогут по части экспорта. И вот теперь вместе с этими же людьми мы штурмуем китайский рынок, европейский рынок, и слово ВТО никто не произнёс ни разу. А мы свой рынок открыли, выполняем обязательства. Давайте оценивать ситуацию, чтобы не повторять ошибок, – резюмировал Виктор Линник.

НЕ НАДО БЕЖАТЬ ВПЕРЕДИ ПАРОВОЗА

В свою очередь гендиректор Национального союза производителей молока Артём БЕЛОВ обратил внимание на то, что российские власти зачем-то побежали впереди планеты всей в деле регулирования «углеродного следа», в то время как заграница ещё только говорит об этом.

– Нужно понимать и смотреть мировую практику. Несмотря на все разговоры, на Западе в настоящий момент нет жёстких принципов регулирования углеродного следа. Реально ещё нет жёстких параметров по снижению углеродных выбросов в сельском хозяйстве, и, прежде всего, в животноводстве. Исключение – Новая Зеландия, но там причина понятна: в этой стране 47% выбросов парниковых газов даёт именно сельское хозяйство, молочное животноводство. В России сейчас вклад АПК в выбросы парниковых газов составляет 6%, в развитых странах Запада 3–4%. Это нужно чётко понимать.

– Поэтому Россия тут не должна бежать впереди паровоза. Однако мы сейчас принимаем федеральный закон об ограничении выбросов парниковых газов! И мы туда уже закладываем достаточно жёсткие обязательные требования. В том числе обязательные требования по отчётности и обязательства не превышать определённые уровни выбросов. Между тем практика США и Европейского союза – это ДОБРОВОЛЬНЫЕ климатические проекты, которые почти на 100% финансируются государством, – отметил глава СОЮЗМОЛОКО. – К этому вопросу нужно подходить с точки зрения целесообразности. Приведу один пример: для того, чтобы обеспечить всё молочное животноводство России биогазовыми установками для переработки навоза, понадобится более 1 триллиона рублей. За эти деньги мы снизим на 10% выбросы метана только в молочном животноводстве. Вопрос: 10% и 1 триллион рублей – это соотносимые инвестиции или нет? И ещё есть вопрос соотнесения этих инвестиций с другими секторами. Львиная доля аграрной генерации парниковых газов – это развивающиеся страны. Может, давайте в Индии сократим поголовье коров? Только как это сделать?

По словам Артёма Белова, есть три ключевых инструмента снижения углеродного следа для российского животноводства. Это, во-первых, повышение продуктивности скота, что снижает выбросы на единицу произведённой продукции. Для этого нужно просто сохранить объёмы господдержки отрасли, который есть сейчас. Во-вторых, это точное земледелие и, в-третьих – инновационные пищевые добавки и вакцины, снижающие метановые выбросы от животных.

РОССИЙСКИЕ ЛЕСА – НЕ В СЧЁТ

Окончательно развеял все благостные иллюзии, если они у кого-то и были в этом зале, генеральный директор «Российского экологического оператора» Денис БУЦАЕВ:

– Всё, что мы видим – это попытка технологического передела в пользу определённого количества стран, которые являются инициаторами и держателями этих экологических правил, авторами политики формирования этих концепций.

Гендиректор РЭО на одном ярком примере показал, как «работают» и будут «работать» с Россией зарубежные авторы «зелёной повестки». Оказывается, по международной методике подсчёта выбросов СО₂, которая сейчас действует, Россия… не может учитывать утилизацию выбросов углерода за счёт своих лесов! Потому что, когда приняли Парижское соглашение по климату, выяснилось, что Россия одними своими лесами многократно компенсирует все свои «промышленные» выбросы парниковых газов, да ещё и может продавать другим странам квоты на выбросы за миллиарды долларов. И тогда «наши западные партнёры» изменили правила, и теперь российские леса в качестве утилизаторов СО₂ … не считаются! Считаются только какие-то особые, так называемые «администрируемые» леса, которые должны высаживаться по определённым методикам и под контролем международных чиновников. То же самое происходит по другим направлениям.

– В этой связи задача правительства – сформировать методику «углеродных» подсчётов, которая бы принималась Западом. Иначе мы всё время будем в догоняющих, и нам всё время будут придумывать всё новые и новые невыгодные правила, – заявил Буцаев.

Очевидный здесь вопрос: а возможны ли вообще такие методики? – ни сам выступающий, ни кто-либо другой из аудитории так и не задал.

Наконец, главное уязвимое место России во всей «зелёной повестке» – это отсутствие у нас дешёвых денег. Потому что основной источник финансирования экологических проектов на Западе – это так называемые «зелёные облигации», размещаемые на бирже по низким ставкам.  К примеру, скандинавские пенсионные фонды вкладывают «зелёные облигации» в экологические программы и технологии по ставке 1,1 процента на 25 лет. У нас в России ни таких биржевых инструментов, ни таких финансовых условий пока нет и в помине. 

*****

Ближайшие годы покажут, как Россия будет встраиваться в мировой «зелёный курс» – будет послушно выполнять волю коллективной греты тунберг или найдёт силы, политическую волю и ресурсы, чтобы сформировать свою собственную политику в области экологии, утилизации отходов и борьбы с климатическими катаклизмами. Тут главное, видимо, всё время помнить: какие бы инициативы не возникали на международной арене по части «спасения планеты», «устойчивого развития» и «мира во всём мире» – это всегда только про деньги.

Павел БЕРЕЗИН