Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.


ПОДПИСАТЬСЯ НА ЖУРНАЛ

Наши контакты: 

г. Новосибирск, ул. Немировича-Данченко, 104, офис 230. Тел.: (383) 335-61-41 (факс) 

+7 913-900-05-75 (директор) 

+7 913-941-72-79 (главный редактор Павел Березин).

 

Реклама: 

+7 913-900-05-75 (Светлана) 

+7 913-201-41-50 (Наталья)  

 E-mail: predsedatel.agro@ya.ru

predsedatel.apk@ya.ru

 

По вопросам подписки и рассылки обращаться по телефону:

  +7 913-013-27-52 (Светлана)

и по электронной почте: 

predsedatel.agro@ya.ru

 

НОВОСТИ ОТРАСЛИ

ВЫСТАВКИ И МЕРОПРИЯТИЯ

ЧИТАТЬ СВЕЖИЙ  НОМЕР

Экспортная квота: «Трагедии нет, но напряжение будет»

Зачем государству понадобился ещё один инструмент по искусственному «приглушению» экспорта?

Главной новостью для отечественного зернового бизнеса в конце 2019 – начале 2020 года стала инициатива Минсельхоза России по квотированию зернового экспорта во второй половине сезона, в период с января по июль. По замыслу чиновников, с июля по декабрь вывоз зерна за рубеж будет свободным, а в январе каждого года государство будет определять, сколько ещё зерна можно экспортировать до нового урожая без ущерба для продовольственной безопасности страны. Под квоту подпадает пшеница, рожь, ячмень, овёс и кукуруза.

Ограничения экспорта на фоне его падения

Уже известна квота на 2020 год: в течение ближайшего полугодия специальным постановлением Правительства предлагается разрешить экспорт не более 20 миллионов тонн. В первой половине сельхозгода (август – декабрь 2019 года) Россия уже экспортировала 25,5 миллиона тонн зерна, таким образом общий объём экспорта не должен превысить 45,5 миллиона тонн.

При этом аналитиками Российского зернового союза потенциал зернового экспорта на нынешнее полугодие оценивается в 22,7 миллиона тонн – то есть почти на 3 миллиона тонн больше предлагаемой квоты. Впрочем, в проекте постановления Правительства РФ прописано, что квота может быть превышена участником внешнеторговой деятельности, но не более чем на 5 процентов.

Примечательно, что возросшая активность государства по регулированию зернового рынка происходит на фоне резкого падения показателей экспорта в первой половине текущего сельскохозяйственного года. Как сообщила «Интерфаксу» директор информационно-аналитического департамента Российского зернового союза Елена ТЮРИНА, объём зернового экспорта снизился на 17%, или на 4,8 млн тонн, в том числе экспорт пшеницы – на 3,8 млн тонн, ячменя – на 0,9 млн тонн, ржи – на 0,2 млн тонн. Незначительно вырос лишь экспорт кукурузы – на 0,15 млн тонн, гречихи – на 0,02 млн тонн.

«Низкая ценовая конкурентоспособность российского зерна на фоне роста конкуренции со стороны ЕС и Украины стала причиной сокращения его доли на ключевых ёмких рынках стран импортёров», – сказала эксперт. Так, экспорт пшеницы в Египет сократился на 22%, в Нигерию, Йемен и Латвию – на 37%, в Индонезию – на 53%, в Мозамбик – на 33%, в Ливан – на 69%. Прекращены поставки пшеницы в 23 страны, закупавшие зерно в России годом ранее. Это, прежде всего, Таиланд, Эквадор, Иордания, добавила Тюрина.

Кроме того, несмотря на высокий экспортный потенциал, экспорт ячменя в Саудовскую Аравию снизился на 32%, в Иран – на 29%, в Иорданию – на 62%, в Турцию – на 42%, в Израиль – на 54%, в Ливан – на 66%. От закупок российского ячменя в прошлом году отказались такие традиционные покупатели как Латвия, Алжир, Кипр, Кувейт.

Как подчеркнула представитель РЗС, основной задачей российских экспортёров во втором полугодии 2019/2020 сельхозгода является увеличение объёмов экспорта и восстановление долей на рынках стран-импортёров зерна.

Рынок или безопасность

Эксперты и участники рынка, которые публично высказывались в течение января по поводу этих планов Минсельхоза, в целом оказались единодушны в своём мнении: предлагаемая квота – это излишнее ограничение для отечественной зерновой отрасли, в которой у чиновников и так более чем достаточно рычагов регулирования и контроля, вроде той же «нулевой» экспортной пошлины.

Эксперты-«рыночники» говорят, что ценами на зерно на внутреннем и внешнем рынках вполне успешно управляет механизм спроса-предложения: при слабом урожае и меньших объёмах зерна в стране начинают расти внутренние закупочные цены, которые в свою очередь делают менее рентабельным экспорт. И тогда вывоз зерна из России либо сокращается, либо вовсе останавливается. И наоборот, большой урожай с низкими ценами «разгоняет» вывоз зерна за рубеж, и в результате рынок приходит к некоей точке ценового равновесия. А потому искусственные «отсечки» объёмов вывоза не нужны ни рынку, ни государству.

Но это точка зрения зерновиков, а у государства, разумеется, могут быть свои резоны ограничивать экспорт: внутренняя продовольственная безопасность является абсолютным приоритетом.

«На Российскую Федерацию приходится более 80% производства ‎и порядка 79% внутреннего потребления зерна стран ЕАЭС. В этой связи рынок зерна РФ является существенно важным для внутреннего рынка ЕАЭС», – отмечается в пояснительной записке к проекту постановления. «…Несмотря на общую направленность на поддержание экспорта зерна, Минсельхоз России считает необходимым в первую очередь обеспечивать внутренние потребности и поддерживать продовольственную безопасность страны. Для обеспечения внутренних потребностей страны в зерне, в том числе на переработку, на пищевые и кормовые цели, целесообразно введение нетарифного квотирования экспорта зерна. Формирование механизма… позволит избежать нехватки зерна на внутреннем рынке как Российской Федерации, так и ЕАЭС и последующего повышения цен, которое может отразиться на конечной цене продуктов переработки зерна».

Итак, основной мотив введения экспортной «отсечки» – забота о внутреннем потребителе. Однако за последние годы Россия ни разу не сталкивалась с какими-то серьёзными проблемами, связанными с нехваткой зерна и ураганным ростом цен на него. Наоборот, всё наше зерновое хозяйство, выйдя на 100-миллионные урожаи, постоянно находится под дамокловым мечом кризиса перепроизводства. Драматический 2017-й год, когда в Сибири и на Урале случился обвал цен на зерно, – яркий тому пример.

Любое подобное ограничение – это дополнительное напряжение для участников внутреннего рынка и для зарубежных покупателей, что не лучшим образом влияет на имидж России как на стабильного надёжного поставщика, – говорит генеральный директор ЗАО «Грана», Президент Союза зернопереработчиков Алтая Валерий ГАЧМАН. – Но фактически вводимая квота (по крайней мере в этом сезоне) не вызовет каких-то серьёзных последствий: мы наблюдаем значительное отставание темпов российского зернового экспорта. И большинство игроков рынка говорят о том, что эта 20-миллионная квота до нового урожая не будет выбрана. Тем не менее государство вводит этот новый ограничительный инструмент для экспортёров, видимо, с прицелом на будущее. Мотивацию подобных решений мы неоднократно слышали от государственных чиновников: «Дай нашим экспортёрам волю – вывезут всё!».

Разумеется, внутренняя продовольственная безопасность стоит во главе угла, и ситуация с нехваткой зерна на внутреннем рынке должна быть исключена. Однако всё минувшее десятилетие мы прожили в условиях скорее профицита, нежели дефицита зерна. Единственный год, когда были серьёзные проблемы, – это 2010-й, когда из-за катастрофической засухи в европейской части России рынок столкнулся с нехваткой зерна и был закрыт его экспорт. Да и то вскоре выяснилось, что данные по урожаю были существенно занижены, примерно на 5-6 миллионов тонн, и переходящие запасы были куда выше, чем предполагалось ранее.

В нынешних условиях государству следует куда больше опасаться не угрозы дефицита зерна, а угрозы кризиса перепроизводства, – продолжает Валерий Гачман. – Вот эта угроза, во-первых, куда более реальна, а во-вторых, несёт гораздо более тяжёлые последствия. Коллапс зернового рынка, вроде того, что случился в 2017 году, когда цены на продукцию растениеводства в Сибири и на Урале падали на 50 процентов, наносит огромный ущерб не только зерновой отрасли, но и всей сельскохозяйственной экономике. На мой взгляд, именно в этом направлении нужно сосредоточить усилия и искать эффективные системные государственные инструменты.

 

Ограничения ради животноводства?

Казалось бы, в подобной регулирующей квоте и искусственно «приторможенном» экспортном рынке всегда должны быть заинтересованы основные потребители кормового зерна – птицеводы и свиноводы. Стабилизация и предсказуемость внутренних цен на зерно – это сильный фактор устойчивого развития промышленного животноводства. Однако и представители этой отрасли в своих комментариях вашему корреспонденту высказывают на этот счёт скорее недоумение:

Я не очень понимаю целесообразность предлагаемого ограничения, – говорит председатель совета директоров «Октябрьской птицефабрики», глава аграрного комитета Заксобрания Новосибирской области Олег ПОДОЙМА. – Да, зерновой рынок бывает достаточно волатильным: экспортные поставки являются ключевым фактором цены на зерно, и цены идут то вверх, то вниз. Но птицеводческий и свиноводческий бизнес за последние годы научился «абсорбировать» эту волатильность рынка, самостоятельно заботиться о своих зерновых запасах. Предприятия планируют и формируют свои кормовые ресурсы в соответствии с собственными производственными задачами, и, на мой взгляд, уже не нуждаются в искусственных ограничениях рынка.

Например, в той же Ленинградской области, которая не обеспечивает себя даже продовольственным зерном, успешно работает крупное производство птицы и свинины. Но ни о каких эксцессах, связанных с катастрофической нехваткой зерна, мы оттуда никогда не слышали. Формируются резервы, налаживаются цепочки поставок зерна от аграриев из других регионов, в том числе и на долгосрочной основе, и всё это на основе рыночного ценообразования.

Поэтому, если государство таким образом хочет «придержать» зерно внутри страны и понизить цены на внутреннем рынке, то во-первых, такой способ стратегически не очень эффективный, а во-вторых просто излишний. Зачем государству перекладывать на себя заботы и функции бизнеса? – продолжает Олег Николаевич. – Да, когда порой цены на зерно взлетают до 13-14 рублей, а цены на куриное мясо падают на 20 процентов, оптимизма нам это не добавляет. Но мы научились жить в этой жёсткой рыночной среде, работаем над эффективностью производства и бизнес-процессов. И эти рабочие ситуации в итоге регулирует сам рынок. Этот процесс не нуждается в дополнительных регуляторах.

А вот ограничение и потеря экспортных рынков зерна в итоге может негативно сказаться не только на зерновой, но и на всей аграрной отрасли. В растениеводстве сегодня формируются неплохие доходы, они снова вкладываются в развитие бизнеса, на рынке появляются дополнительные объёмы зерна – вот это и есть сельскохозяйственный рынок.

Конечно же, «око государево» обязательно должно смотреть за ситуацией, и мы прекрасно понимаем, что главная забота власти – обеспечить достаточное количество зерна на внутреннем рынке. Но я сегодня не вижу какого-то форс-мажора, который бы вынуждал государство прибегать к таким «длинным» ограничительным мерам. Наоборот, ничего, кроме пессимизма инвесторов зерновой отрасли, мы от этих экспортных ограничений в итоге не получим. А этот пессимизм в результате может ударить по всем сферам аграрного бизнеса, – считает наш собеседник.

*****

Какими бы ни были причины, побудившие власть придумать новый экспортный «шлагбаум» для зерновиков (предположим, что «наверху» знают о погоде на ближайший(ие) год(ы) что-то, чего не знаем мы), решение уже принято, и с ним придётся жить. Прежде всего стоит задуматься, как изменится сам ритм зерновой торговли в стране. Стандартная в последние годы тактика рядового агрария «по возможности придержать зерно до февраля-марта, к более высоким ценам» может уже не сработать: трейдеры и экспортёры, подгоняемые грядущей пошлиной, будут стараться провести основные сделки в первой половине сезона, до декабря. А после этого, ранней весной, когда основной объём зерна уже вывезен, рынок может войти в стагнацию, а то и вовсе замереть. А ещё – где гарантии, что и в первой половине сезона ценовые планки не будут опускаться под напором панических заявлений: «Давай-давай, продавай сейчас, а то в январе вообще всё прикрутят»?

Кроме того, несмотря на заверения чиновников о том, что экспортная квота будет распределяться максимально прозрачно и открыто, без малейшей дискриминации любого участника рынка, механизма действия квоты зерновому сообществу так до сих пор и не представлено. Как и кто будет делить наши и без того узкие экспортные «ворота», и в чью пользу? И в какой момент трейдерам будет говориться знакомая каждому советскому человеку фраза: «Кто там последний в очереди, скажите, чтобы уже не занимали!»? На эти вопросы ответов пока нет. А напряжение зернового сообщества перед грядущими непонятными и немотивированными «отсечками» уже есть.

Павел БЕРЕЗИН

БОЛЬШЕ ОПЕРАТИВНЫХ НОВОСТЕЙ — В ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛЕ ЖУРНАЛА ПРЕДСЕДАТЕЛЬ!

 

 

Журнал ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ©

Все права защищены. Перепечатка или использование информации разрешаются только с письменного согласия главного редактора журнала ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Нарушение авторских прав будет преследоваться по закону

Яндекс.Метрика